Арбузные шейки, кокосовый сок, пригоревший рис, кунжутное масло, красный перец в уксусе для острастки.

Тайланд пахнет маминым кремом для рук и алоэ, дома, в горшке, когда отрезаешь ему подсохшие кончики. Корейским мылом из ванной в доме маминой сестры, - им так пахло и в квартире в селе Мирное, на 11 километре комсомольской трассы, и затем - в новом доме на остановке «13 км», тоже под Хабаровском, и теперь - в Минске. В десяти тысячах километрах от Хабаровска. Уезжали они, как видно, очень постепенно, но все же, как видно, не уехали: я знаю, что, где бы ты ни находился, это все равно оказывается под Хабаровском, в одиннадцати или в одиннадцати тысячах километров от него.

Остаёшься: в скучающих по тебе людях, в новых обоях в спальной и в громких заголовках газет под ними, в четвёртом этаже без лифта, «секретиках» под стёклышком в каждом дворе, где жил или куда приходил к друзьям в гости.

В рисунках на школьный конкурс по изобразительному искусству, и в снеговике, слепленном из папье-маше к новому году, и в большом синем ките, вышитом в воскресной школе на уроках рукоделия к масленичной ярмарке.

В выпитых и разбитых кофейных чашках в Ла-Вите на Муравьева-Амурского, в бесшумно раскачивающихся задумчивых волнах Амура, ласкающего набережную с той же осторожностью, как однажды - твои затвердевшие от бега пятки. По набережной, по легкоатлетическому манежу, по школе, догоняя звонок на урок и оставляя чёрные полосы на линолеуме, везде бежишь, зачем-то, что-то догоняя, от чего-то убегая, или вот даже просто так. Бежишь и оставляешь везде свои следы, и навсегда остаёшься.

Остаёшься в улыбках и обидных воспоминаниях, в вечном противостоянии с неприятной географичкой, в каплях пота, впитавшихся в деревянную рукоять пистолета на соревнованиях. В ip-адресе твоего ноутбука, куда приходили сообщения в аське, откуда создавалась первая страничка на Фейсбуке и в Вконтакте.

Ой, как не остаться; листьями рыжими осенью шуршал и хрустел, через перила на виадуке на площади Ленина свешивался, в парке Динамо катался в коньках напрокат; ел мороженое Камелия на прудах и трогал руки мороженщицы, заходил в Успенский собор и брал косынку из корзины у входа, чтобы накрыть шальную голову. Остаёшься, вот в каждом своём шаге остаёшься, и даже не думаешь об этом, - о том, чтобы остаться.

Тайланд пахнет им, мылом, и, значит, пахнет домом; пахнет сухим кондиционером на 23 градуса тепла, пахнет бездомным котёнком, жесткой жирной шерстью уличной собаки, горьким кофе со льдом, сахарными сиропом и сухим молоком, пахнет вспотевшими подмышками и солёной загорелой кожей.

Пахнет кокосовым маслом и массажем, пахнет жареным кокосовым мороженым, пахнет кокосовым молоком, кокосовым йогуртом, кокосовым кондиционером для волос и кокосовым бальзамом для губ.

Пахнет Пина-Коладой, арахисом и длинными пальцами охамевших мартышек на Горе Обезьян. Разогревающими перцовыми мазями у подножья Большого Будды и лакрицей немного - тоже пахнет. И девяносто первым бензином, и задыхающимся от жары мотором байка, и влажной от дождя землёй, и вареными креветками, и неожиданно - французским парфюмом (только однажды).

Эти тайцы - они такие благодарные; они всегда за все благодарны. Это надо мной шутят, что я без меры говорю «спасибо» за все на свете, мама так и вовсе порой сердится, что я так разбрасываю свои «спасибо» к совершенно очевидным «не за что». Дверь придержал - спасибо! Поинтересовался, как дела, - тоже, спасибо, хорошо. Чек выдали в магазине, так спасибо, место в метро или у кофемашины уступили, шоколадку на столе сюрпризом оставили, - тоже спасибо. Автобус на пешеходном переходе на пробежке пропустит - спасибо! И Саша посуду вымоет, это совсем огромное. Мама наложит ужин, папа заберёт с тренировки, в университете без интереса потратят время и послушают твой диплом, - это все разное, но все же - спасибо.

Но моя смешная благодарность совсем не такая. Тайцы - вот они благодарные. Копхункап, сложенные в молитвенном жесте ладони, смешная и красивая улыбка, глаза сияют так. Копхункап - за все вокруг: за приветствие и общение, за то, что приобретаешь услугу, конечно, и помогаешь заработать для семьи. Ты уходишь, а тебе вслед скажут - спасибо, и до свидания.

Копхункап во всем, во всем, совершенно во всем, и даже - в соленом океаническом воздухе, смешанный с азиатскими острыми специями и проклятием дуриана.